(с) Березина Т.Н. Социальность и сексуальность. // Психология и психотехника,2009,  №12, с.24-33 / http://www.nbpublish.com/ptmag/contents_566.html.

 

Социальность и сексуальность

(на основе анализа фантастической литературы).

Т.Н.Березина

Фантастическая  литература рассматривается как мысленные эксперименты авторов по моделированию возможного развития человека и общества в будущем.   Выявляются интересные закономерности в представлении человека  будущего  писателями фантастами.  Многие авторы  делают упор на снижении сексуальности будущего сверхчеловека, но  это, чаще всего, приводит к исчезновению его социальности вообще. Герой замыкается в своей «внутренней Монголии». Другие авторы  воспринимают социальность, как первичное чувство, в их романах, снижение сексуальности приводит к замещению полового инстинкта на какие-то другие, дающие человеку максимум положительных эмоций при совместной их  реализации, чаще всего это пищевой инстинкт. Очень мало произведений, где снижение сексуальности ведет к развитию социальности через     актуализацию инстинктов саморазвития  (игрового, познавательного, саморазвития, свободы).

Инстинкты, социальность, сексуальность, будущее, фантастика, художественная литература, сверхчеловек, человек будущего, моделирование.

 

 

Еще Аристотель писал, что "Человек по природе своей есть животное общественное, а тот, кто в силу своей природы, а не вследствие случайных обстоятельств живет вне общества,  - либо недоразвитое в нравственном смысле существо, либо сверхчеловек... Общество существует по природе и по природе предшествует каждому человеку… А тот, кто не способен вступить в общение или, считая себя существом самодостаточным, не чувствует потребности в нем, уже не составляет элемента общества, становясь либо зверем, либо божеством"[1]

Насчет зверя понятно, многочисленные примеры детей-маугли нас легко убеждают в этом. А вот как насчет божества, или хотя  бы сверхчеловека? Представьте себе, что  развитие социума (или  эволюция вида) обеспечит для всех своих членов возможность бесплатно  получать все необходимое для жизнедеятельности.  И даже не все. А хотя бы  необходимый минимум. Еду. Дом. Одежду. Нехитрые возможности проведения досуга. Будут ли тогда люди нужны друг другу?  А если будут, то, что их  станет удерживать друг подле друга?

Может быть, любовь?

Больше всего положительных эмоций  дает любовь -  сколько стихотворений сложено от этом величайшем чувстве, сколько книг написано.  И любовь связана с социальностью. В  одной из Деклараций Любви, представленной в Интернете   очень четко  сказано: «Любовь - это все, потому что без любви нет ничего: ни друзей, ни семьи, ни отцов, ни матерей, ни детей, ни здоровья, ни счастья, ни Бога, ни Небес! Ничто из этого невозможно без любви»[2]. Этому  вторят посетители одного из бесчисленных Интернет -форумов: « Любовь - это особое состояние души и тела, необъяснимое с точки зрения науки. Любовь способна создавать такие отношения, которые невозможно построить с помощью чистого разума или на основе пусть и сильных, но простых эмоций.  Это сложная и непостижимая комбинация эмоций, желаний и состояний. Любви покорны не только возрасты, но и должности, религии, звания и всё остальное, что принято считать важным и нужным.  О любви можно рассуждать, слагать песни, посвящать ей картины и дворцы, но понять любовь невозможно. Любовь можно ощутить, в ней можно раствориться,  ей нужно наслаждаться!»[3].

Но любовь связана с сексуальностью.  Об этом писал еще З.Фрейд, в своих классических работах по психоанализу.    Сексуальное желание – как источник энергии, которая по своей природе социальна, поскольку направлена на объект (хотя, конечно, возможны и аутосексуальные чувства».  «Мы  выработали себе понятие о либидо как о меняющейся  количественно силе, которой можно измерить все процессы и превращения в области сексуального возбуждения. Это либидо мы отличаем от энергии, которую следует положить  вообще в основу душевных процессов, в отношении ее особого происхождения, и этим  приписываем ей особый качественный характер»[4].  Что будет с любовью, если исчезнет сексуальность? И, хотя, наверное, основному большинству читателей, этот вопрос может показаться странным. Как это исчезнет  сексуальность? Как жить-то будем? Но эта  статья будет посвящена анализу фантастической литературы, а писатели фантасты идут впереди остальных людей, и видят дальше, чем другие. Им дано заглянуть за границу времени и  описать  увиденные варианты жизни, эмбрионы  которых  зарождаются в нашу  с вами эпоху. 

Тем более что, как писали мы ранее, одно из возможных направлений эволюции человека- это снижение доли инстинктов, за счет возрастания умозаключений, а ведь сексуальное поведение – это инстинкт. «Развитие идет волнами. В процессе эволюции живых существ одни формы поведения постепенно уходили со сцены, а другие приходили им на смену. В частности, врожденные стереотипные реакции (таксисы, рефлексы и даже инстинкты) все больше и больше вытеснялись приобретенными формами поведения (научениями и рассудочной деятельностью).  Каждая форма поведения начинается как случайность у менее развитых видов, потом у следующих видов набирает силу и, наконец, достигает максимума, чтобы потом пойти на спад.  Так зачатки инстинктов появились у червей, у насекомых достигли максимума, а потом их вклад в поведение стал уменьшаться, хотя даже у человека он еще весом»[5].   У гипотетического нового вида соотношение форм поведения изменится. Доля инстинктов  уменьшится.   «Снижение доли инстинктивного поведения у гипотетического вида предполагает: первое, нынешняя  мотивация перестанет мотивировать (или будет мотивировать много меньше). Второе, следование этой мотивации  перестанет приносить удовлетворение  (удовлетворение инстинкта не доставит особого удовольствия, а неудовлетворение – неудовольствия). Перед человеком вплотную встанет вопрос о смысле его жизни, поскольку смысл жизни человека современного вида – во многом определяется следованием инстинктам»[6].

П.С.Гуревич пишет: «Когда древние говорили: «Я человек и ничто человеческое мне не чуждо…», они подразумевали эмоции и вожделение, тайные умыслы и страсти. Эти движения души уникальны, их нет в животном мире. Драма человеческого существования  раскрывается именно в «упоении страстями». Среди них  первозванной кажется нам любовь… Ведь человечество ни одного дня не могло бы прожить без нее»[7].

Допустим, чисто гипотетически, что роль  сексуального инстинкта  резко снизится, или исчезнет вообще. Я сейчас не говорю о том, как люди будут размножаться, ведь речь идет о фантастических романах, и уж проблему продления рода нетрадиционным путем писатели-фантасты вполне могут решить.  Представим, что исчезает эмоциональная составляющая сексуальности, занятие сексом перестанет приносить удовольствие. Что будет дальше, и как это повлияет на социальность.

В фантастических романах,  очень часто обыгрывается эта ситуация,  возникают новые люди, с новыми психологическими характеристиками, способностями и новыми социальными качествами. 

Классический роман о возникновении сверхчеловека – это «Город» Клиффорда Саймака[8].  Внутри человеческой цивилизации возникают особенные существа – мутанты – не люди.  Один из таких мутант Джо. Мутанты обладают новыми необычными способностями.

«– И вообще, – продолжал Грант, – как вы догадались, что пистолет неисправен? Вы за мной следили?

– Я слышал, как вы об этом думали.

– Слушали, как я думал?

– Да, – подтвердил Джо. – Я и сейчас слышу ваши мысли.[9]»

У них своя особая этика, но все-таки этика, мутант Джо помогает муравьям, заботится о них.  Но.  Социальность как таковая у мутантов  отсутствует, как отсутствует и сексуальность. Во-первых, все изображенные автором мутанты – мужчины (в основном  изображен один Джо), во-вторых,  продлением рода он явно не озабочен. 

– Сохранение рода – миф. Миф, которым вы все перебиваетесь, убогий плод вашего общественного устройства Человечество умирает каждый день. Умер человек – вот и нет человечества, для него‑то больше нет.

– Вам попросту наплевать на всех, – сказал Грант.

– Я об этом самом и толкую, – ответил Джо[10].

Атрофия сексуальности  идет параллельно с  разрушением  социальности. 

«– Разве все к этому сводится? – Грант старался говорить спокойно. – Я могу предложить вам еще кое‑что. Чтобы вы сделали кое‑что для нас.

– Для нас?

– Для общества. Для человечества.

– Зачем?

Грант опешил.

– Вы хотите сказать, что вас это мало волнует?

Джо кивнул, и в этом жесте не было ни вызова, ни бравады. Он просто констатировал факт.[11]»

Джо – абсолютно асоциален.  Я специально подчеркнула, что он единственный мутант, описанный в романе, может быть,  других мутантов вообще нет, или они есть, но обезличены, и любой встреченный в романе сверхчеловек, вполне возможно, это и есть Джо.

Другой роман  о сверхчеловеке – «Волны гасят ветер» братьев Стругацких.  По своим социальным характеристикам людены похожи на мутантов Саймака. Начнем с того, что это новый, лучший вид. И они, действительно, лучше современного человека. Обладают новыми способностями. Как известно, у них развивается третья импульсная система (у людей есть только первая и вторая сигнальные системы).

«Я хотел  бы, чтобы в этом вопросе  у вас была полная  ясность. Мы - не люди. Мы  - людены. Не впадите  в ошибку. Мы - не  результат биологической   революции.  Мы  появились потому,  что человечество  достигло  определенного уровня  социотехнологической  организации. Открыть  в человеческом организме третью импульсную систему могли бы и  сотню лет  назад,  но инициировать  ее оказалось  возможным  только  в начале  нашего  века,  а  удержать людена на спирали психофизиологического развития, провести его от уровня  к уровню  до  самого  конца... то  есть, в ваших  понятиях, воспитать людена  -  это стало возможным совсем недавно»[12]...

Их духовный уровень выше. У них более развиты морально-нравственные характеристики   личности, может быть, они иные, но даже по человеческим  меркам это высокая мораль. Например, при отборе потенциальных люденов  использовался тест на ксенофобию  (случай на Малой Пеши), люденами могли стать только  те, кто способен  видеть внутреннюю суть  других существ, а не внешнюю оболочку.  Большинство современных людей, кстати, ксенофобы, даже по отношению к людям другой нации или расы.  

Мы не можем сказать, что у люденов отсутствует сексуальность, просто авторы ничего про нее не говорят. В отличие  от Саймака, где единственный мутант Джо был мужчиной, а пол других мутантов  (если они и были) – неизвестен, среди отобранных кандидатов в людены, встречаются и женщины (та же старушка из Малой Пеши), но, действуют только мужчины.  Мужчина Тойво Глумов, увлекающийся только работой, мужчина   Логовеко, рассказывающий людям о существовании люденов. Итак, действуют одни мужчины, действуют сугубо функционально, никакой эротики нет даже близко.

И снова снижение сексуальности у нового вида приводит к исчезновению социальности. Во всяком случае,  человеческой социальности, и проявляющейся по отношению к людям.

«ЛОГОВЕНКО.  Боюсь, что  вы нам полезны  быть не можете. Что же касается нас...  Знаете,  есть  старая  шутка.  В  наших обстоятельствах  она  звучит  довольно  жестоко,  но я ее приведу. "Медведя можно  научить  ездить на  велосипеде,  но  будет  ли  медведю от  этого польза  и  удовольствие?" Простите меня,  ради  бога. Но  вы  сами  сказали:  наши  интересы нигде  не пересекаются»[13].

Людены просто забывают людей.  «И между прочим, самое страшное, что трещина проходит через семьи, через дружбы..[14].».  Например, главный герой Тойво Глумов, став люденом, забывает свою мать (которая годами ждет от него весточки), забывает своего  друга и учителя Каммерера.  Как он верно подозревал перед превращением:  «я уверен  абсолютно: как только  они  превратят  меня в людена, ничего (НИЧЕГО!) человеческого во мне не останется[15]». Так и  произошло.  Он назначает встречу, но забывает на нее прийти.   «Разумеется,  Каммерер  пошел  на свидание, и,  разумеется, Т. Глумов не явился»[16]. Понятное дело, люди для метагома – существа значительно низшего уровня, но ведь человек не забывает, например, покормить свою кошку, и способен искренне  любить не точно собаку, черепаху, и даже таракана… Настолько ли людены выше? Нет, это все-таки у них что-то с социальностью. 

Однако  у Саймака, и у Стругацких – внутренняя жизнь сверхлюдей – черный ящик,  что там делается, неизвестно. Они все время показываются со стороны, и нам сложно судить, какие там внутри между ними могут  быть (и могут ли быть) отношения.  А теперь посмотрим процесс в динамике. Речь пойдет о романе  В.Пелевина «Чапаев и Пустота» [17].  Это  своеобразный   отчет о становлении сверхчеловека. Главный герой  - Петька – адъютант Чапаева, но это другой Петька и другой Чапаев, чем известно из отечественной истории. Здесь Чапаев - Учитель Жизни, Мастер Пути,  в конце концов, человек, обладающий сверхъестественными способностями и своеобразной этикой. Типичный сверхчеловек, как и в анализированных выше произведениях.  Он может перемещаться по пространствам, и  временам, может показывать картины другой реальности. И он этичен, как может быть этично сверхсущетсво.

Вообще героев три: Чапаев, Петька, Анка.  Чапаев подлинный сверхчеловек, к Анке равнодушен. Петька начинающий сверхчеловек. В начале романа Анка ему очень даже нравится. Он буквально очарован ею с первой встречи.

«я был настолько поглощен ею, что не улавливал нити разговора. Мне было грустно от абсолютной недостижимости ее красоты, я знал, что к ней так же бессмысленно тянуться вожделеющими руками, как пытаться зачерпнуть закат кухонным ведром»[18].

Но,  разумеется, именно это он и попытается сделать в следующих главах романа (ах как это типично для мужчины лезть с кухонными ведрами к непостижимому). Не смотря, на то, что главная героиня к его ухаживаниям равнодушна, и предпочитает вести философские разговоры и читать стихи, он пробует и ещё, и еще. Нормальное поведение пока еще нормального мужчины.

- Как будто вы не видите сами… Вы посланы Богом или дьяволом, не знаю кем, мне в наказание. До встречи с вами я и понятия не имел, насколько я безобразен. Нет, не сам по себе, а в сравнении с той высшей и недостижимой красотой, которую символизируете для меня вы… Вы словно бы зеркало, в котором я вдруг увидел, какой непроходимой пропастью я отделен от всего того, что я люблю в этом мире, от всего того, что мне дорого и вообще имеет для меня какое-то значение и смысл. И только вы, слышите, Анна, только вы можете вернуть в мою жизнь свет и смысл, который исчез после того, как я впервые увидел вас в поезде! Только вы одна способны меня спасти, - выговорил я на одном выдохе[19].

И конечно добивается своего. И вот тут у начинающего сверхчеловека начинается самое интересное. Он испытывает … разочарование.

«Подумайте сами, Анна: когда мечтаешь о прекраснейшей из женщин, она присутствует в воображении во всем совершенстве своей красоты, но, когда она оказывается в объятиях, все это пропадает. То, с чем имеешь дело, сводится к набору простейших и часто довольно грубых ощущений, которые к тому же обычно испытываешь в темноте… О-о-о… Но как бы они ни волновали кровь, красота, которая звала к себе минуту назад, исчезает - ее подменяет нечто такое, к чему и стремиться-то было смешно»[20].

Это первый шаг к снижению сексуальности. Тогда достижение близости с женщиной приносит только разочарование. Как в известном стихотворении Дмитрия Кедрина

Щекотка губ и холодок зубов,
Огонь, блуждающий в потёмках тела,
Пот меж грудей...И это есть любовь?
И это всё, чего ты так хотела?
Да, страсть такая, что в глазах темно.
Но ночь минует лёгкая, как птица,
А я-то думал, что любовь-вино,
Которым можно навсегда упиться[21].

Следует обратить внимание на интереснейшую коллизию, не имеющую, впрочем, отношения к интересующей нас теме. Герой, возжелавший недостижимую красоту, и, силой или измором, все-таки взявший ее кухонным ведром, испытывает разочарование  ни в себе, например, за использование недостойных средств, а в ней, в общем-то, абсолютно невиноватой в его проблемах. А проблема проста – усиливающая  деградация социальности.

Ничего страшного в снижении сексуальности нет, если бы… после этого у героя не пропадал интерес к женщине вообще, в частности у Петьки пропал интерес к Анке. На всех последующих страницах романа она или не присутствует вообще, или присутствует как тень, и уж, конечно, тень, не интересная главному герою. Итак, наряду с исчезновением сексуального чувства происходит  значительное оскудение социальности, выпадает целый пласт отношений – это отношения мужчин и женщины, любые отношения.   Зато у героя наступает просветление, как следствие он начинает больше интересоваться философией.

Следующий шаг это в снижении сексуальности – это возникновение псевдогомосексуального чувства, главный герой начинает тянуться  к мужчинам, с которыми можно поговорить о смысле жизни.  Так Петька начинает тянуться к Чапаеву.

«- Самое интересное, - тихо прошептал я, - что я тоже.

- Так кто же это? - спросил он, указывая на меня пальцем.

- Пустота, - ответил я.

- А это? - он указал пальцем на себя.

- Чапаев.

- Отлично! А это? - он обвел рукой комнату.

- Не знаю, - сказал я»[22].

Обратите внимание, что в предыдущих романах, этот элемент тоже прослеживался, но не так решительно. Он проявлялся именно в том, что все действующие герои (людены Стругацких, мутанты Саймака) были мужского пола. Естественно, их социальность была направлена друг на друга.

Впрочем, это псевдогомосексуальное чувство, поскольку в основе его лежит не сексуальность (сексуальность, как мы заметили, атрофируется), а интерес к собеседнику, к информации, которую тот дает, к разговорам под Луной и т.д. Но на самом деле (если подлинного гомосексуального чувства не было) человек вскоре понимает, что для философских размышлений собеседник не нужен, и под Луной гулять можно и одному....

Наступает третий этап атрофии сексуального чувства, уже вплотную соединенного с социальностью.  Сверхчеловеку больше никто не нужен. Вот и герой  Пелевина, в конце концов,  пришел к выводу что он "круг ослепительного света", "кроме которого во Вселенной ничего не было и нет".

«Вообще, хорошо бы куда-нибудь спрятаться и дождаться лета
И вести себя как можно тише, а то ведь не оберешься бед
Если в КГБ поймут, что ты круг ослепительно яркого света,
Кроме которого во Вселенной ничего никогда не было и нет»[23].

Это тоже Пелевин.  Только стихотворение из другого романа. Но и Петька пришел к схожему, в смысле социальности выводу.  «…и скоро, скоро вокруг уже шуршали пески и шумели водопады милой моему сердцу Внутренней Монголии»[24].

Мы проанализировали несколько хороших фантастических романов, в которых атрофия сексуальности идет параллельно с исчезновением социальности вообще. 

Но эти произведения – всего лишь мысленные эксперименты, поставленные авторами на модели своей собственной психики. У них у всех общее – то, что они написаны мужчинами, и я бы добавила умными мужчинами. Аналогичных  романов,  написанных женщинами, я не встретила.  У женщин – другие мысленные эксперименты, да и многие мужчины  приходят к совершенно иным выводам.

Так ли связана сексуальность и социальность? Нет, поставим вопрос иначе, что первично: социальность или сексуальность?  Если первична сексуальность и она основная причина социальности, то при исчезновении  полового инстинкта у людей отомрет всякая потребность в себе подобных. Но если социальность первична, то с исчезновением сексуальности  ничего не измениться. Социальность найдет себе выход, и будет проявляться   в других формах.

Вопрос о первичности социальности ставит  Г.М.Андреева, обсуждая  проблему социализации, которая ей представляется несколько надуманной. «Если личности нет вне системы социальных связей, если она изначально социально детерминирована,  то какой смысл говорить о вхождении ее в систему социальных связей»[25].  Так как на самом деле: личность изначально социальна,  или человек приобретает социальность в процессе усвоения каких –то общественных норм, правил , отношений? Г.М.Андреева анализирует проблему несколько в другом аспекте, но в любом случае вопрос о возможной первичности социальности ставится.

По Фрейду первична сексуальность – энергия либидо, а вся наша социальнсоть есть ничто  иное, как перенаправленная сексуальная энергия. Не будут  люди интересоваться этим – не будут  стремиться  ни к чему и ни к кому.  Печальная картина. 

По Юнгу, социальность, да и сексуальность также  в значительной степени врожденные феномены.  «Каждый мужчина с давних времен носит в себе образ женщины, не данной конкретной женщины, а некоторой женщины. В сущности, этот образ является в бессознательной, восходящей к древности и запечатленной в живой системе наследственной массой, «типом» («архетипом») всех переживаний многих поколений предков, связанных с женским существом, сгустком всех впечатлений о женщине, врожденной психической  системой адаптации. Если бы женщин не было, то, основываясь на этом  бессознательном образе, всегда можно было бы  указать, какими душевными свойствами  должна была бы обладать женщина»[26].  

Как мы уже говорили – фантастическая литература – это мысленные эксперименты по возможному развитию человека и общества, поставленные автором на основе собственной психики. 

Далеко не все авторы,  убирая сексуальность из своих произведений, уничтожали и социальные отношения. Нет, просто на смену сексу, приходило ничто другое, дающее человеку не менее сильные эмоции.

П.В. Симонов выделяет три группы инстинктов: витальные, зоосоциальные и инстинкты саморазвития.  Современная социальность относится ко второй группе. Как известно, даже критерием зоосоциальных инстинктов является то, что человек не может удовлетворить их в одиночку.   Сексуальность – это тоже инстинкт второго уровня. Исчезновение сексуальности могло  быть компенсировано: во –первых,  за счет других социальных инстинктов: родительско-детских, групповых, иерархических, во-вторых,  потребность в людях спустится  на  витальный уровень, в-третьих, пойти по пути инстинктов саморазвития. 

Чаще всего, отказ от сексуальности переводит социальность на более низкий уровень, и положительной эмоцией, которую человек  стремился разделить с другими, становилось удовольствие от еды.

Самое известное  произведение на эту тему – рассказ   Станислава Лема «Сексотрясение»[27]. Рассказ написан в виде рецензии на некий роман писателя будущего Симона Меррила "Sexplosion".  В произведении описывается  мир, в котором волей случая был изготовлен и применен препарат под кодовым названием «Антисекс»  и «микроскопической  дозы "Антисекса" было достаточно, чтобы полностью  устранить  ощущения;  обычно сопутствующие соитию. Оно,  правда,  оставалось  возможным,  но  лишь  как  разновидность физического труда, причем довольно тяжелого,  вроде  стирки, выжимания или глажения».   Разумеется, это привело к тому, что люди отказались размножаться. Все усилия  властей заставить граждан выполнять свой родительский долг ни чему не привели.  Людей принуждали  к занятию сексом, уговаривали представители церкви и знаменитые люди, предлагали материальные премии, но все было  тщетно.

«И  все  равно,   население   поголовно уклонялось от всеобщей родительской повинности,  молодежь  разбегалась  по окрестным лесам, люди постарше предъявляли поддельные справки о  бессилии, общественные    контрольно-ревизионные     комиссии     разъедала     язва взяточничества; каждый готов был следить, не пренебрегает ли сосед  своими  обязанностями, но сам, как  только  мог,  уклонялся  от  этого  каторжного  труда»[28].

Однако разрушение  этого мощного инстинкта, названного Фрейдом основным, не примело, согласно Лему к исчезновению социальности. 

«Но  культура  не  терпит  пустоты:  место,  опустевшее  в  результате сексотрясения, заняла гастрономия. Она делится на обычную  и  неприличную;  существуют  обжорные  извращения  и  альбомы  ресторанной  порнографии,  а принимать пищу в некоторых  позах  считается  до  крайности  непристойным.

Нельзя, например, вкушать фрукты,  стоя  на  коленях  (но  именно  за  это борется   секта   извращенцев-коленопреклоненцев);   шпинат   и    яичницу запрещается есть с задранными кверху ногами. Но  процветают  -  а  как  же  иначе!  -  подпольные  ресторанчики,  в   которых   ценители   и   гурманы наслаждаются пикантными  зрелищами;  среди  бела  дня  специально  нанятые рекордсмены  объедаются  так,  что  у  зрителей  слюнка  течет»[29]. 

Отметим, что Станиславу Лему даже в голову не приходит, уничтожить человеческие  взаимоотношения вместе с сексом.   У него социальность первична. Но его рассказ – ирония, может быть даже сатира.  И в любом случае,  произведение вызывает острое чувство сожаления.  Вряд ли кто-то, кроме самых отъявленных гурманов захочет в этот мир повальной обжираловки.

Однако повышенная  ценность  пищевых удовольствий очень часто встречается и в не иронических  произведениях.  Обычно все также начинается со снижения сексуальности, или хотя бы декларируемого снижения.  Возьмем,  примеру, роман Ю.Никитина «Зачеловек», конечно, по литературным достоинствам, он значительно уступает выше анализированным авторам, но зато возникает любопытный психологический феномен не полного осознания автором своей литературной реальности.

Во –первых, декларируется асексуальность, но герои  с первых же страниц «сняли себе по девочке».   Тем не менее, герои очень много рассуждают о том,  какое недостойное дело эти «человеческие способы размножения».

«Мне уже скучно с этими… извини, людишками, которые мыслят в миллиард раз медленнее, да и то хреново, засыпают на ходу… а зачем вообще-то сон?.. А их способы размножения, гм…»[30].

Во- вторых, декларируется  высокий  интеллектуальный уровень  героев, мышление в миллионы, нет в миллиарды, раз ускоренное, сверхспособности. Показателем интеллекта «зачеловеков»  автор делает их  негативное отношение  к рекламе (можно подумать, что кто-то ее любит).   Нет, вы как хотите,  но я верю, в то, что людены превосходят меня по интеллекту и так,  и в то мутанты Саймака – это действительно вышестоящий вид. Но я никак не могу  разглядеть особые интеллектуальные способности  героев Никитина.

И в –третьих, его герои слишком много едет. Едят и пьют.  Практически на каждой странице, они накрывают на стол,  дегустируют хорошее вино, пробуют омаров,  жарят шашлыки и так далее.

Возьмем десяток любых страниц, не менее чем на половине их герои пьют и едят.

С. 53 «Он придвинул тарелку с прожаренным бифштексом и принялся орудовать ножом и вилкой».

С.58. «Виктория взглянула на стол, где среди блюд с жареной птицей, морскими раками, кальмарами и модифицированными фруктами гордо высятся две бутылки дорогого шампанского, элитного коньяка и чего-то подозрительного в глиняном кувшинчике, перевела внимательный взгляд на Олега».

С.59 «Олег, /../, галантно наполнил Виктории высокий бокал, не пролив ни капли, предлагал ей то красную рыбу, то икру».

С.62 «Мрак /…/ вышел на кухню и тут же вернулся с четырьмя чашками с абсолютно черным напитком».

 С.63 «Олег держал в руке чашку с кофе, она снова полна».

 Вот видите, сексуальность даже не успела атрофироваться, как желудочно-кишечный тракт уже ускорился в миллионы, нет в миллиарды, раз.  Вот и вся социальность. Не нравятся мне такие люди будущего.

Другой вариант развития социальности через актуализацию  инстинктов саморазвития. К таковым  можно отнести  ориентировочно-исследовательское поведение, игровой и подражательный инстинкты и инстинктивное сопротивление принуждению (стремление к свободе).   У человека эти инстинкты преобразуются в потребности и идеалы.    Мы выдели четыре таких идеала[31].

Жизнь ради познания (учебы, науки). Формируется на базе ориентировочно-исследовательского инстинкта. В общем виде смыслоориентируещей позицией здесь выступает информация: ее количество и качество. 

Жизнь ради творчества (искусства). Формируется на базе подражательного инстинкта. Общеизвестным считается тот факт, что в  животном мире подражательный инстинкт проявляется в том, что детеныши подражают родителям, стайные животные -  вожаку. Но, как мне кажется, именно подражательный инстинкт дал основу человеку для будущих занятий  искусством.  Человеческое творчество – во многом является подражанием внешнему миру, т.е., воплощением каких-то ситуаций, картин в объективированных автором субъективных образах.

Жизнь ради самосовершенствования (совершенствование способностей в любой области, спорт).  Формируется на  базе игрового инстинкта, который  дает возможность детенышам в игре развивать силу, навыки,  умения; они  могут понадобиться ему в будущем, но пока  еще  совсем не нужны.

 Жизнь  ради борьбы (свободы, сопротивления, преодоления препятствий). Формируется на базе инстинкта свободы. Характерен для революционеров, романтиков, а так же некоторых преступных личностей. Смыслом здесь выступает борьба: бороться можно  с природой (экстремальные виды спорта) или с обществом (революционная деятельность).  И хотя основным видом активности для таких людей будет именно борьба, все-таки смыслообразующим качеством станет - победа: количество побед.

Любой из этих смыслов может стать  вектором для движения социального чувства. В фантастике им чаще всего становится игровой инстинкт. Людены братьев Стругацких -  это хомо людес – люди играющие.  Возможно, там, на небе, куда они, в конце концов, ушли, они играют  друг с другом (а не только по одиночке),  и их социальность окончательно не распалась. Во всяком случае, пока дело происходило на земле, они очень сильно сражались за каждого своего потенциального собрата. Возможно,  это и станет у них основой взаимоотношений высшего порядка. Возможно, и станет, но в романе это не описано.

 Но произведений с доминирующим игровым мотивом хватает. Сексуальность между героями (и героинями, если таковые случаются)  обычно отсутствует, но выглядит это адекватным, поскольку герои подростки.  Одно из таких произведений это цикл Артема  Колчанова  «Путь к Золотистой»[32].  Главные герой Колчанова – ребенок, подросток, проживает одну за другой несколько жизней,  но волей автора он не взрослеет. Все время, что-то происходит, и он опять возвращается в подростковую фазу, где самым интересным времяпрепровождением оказывается коллективные игры между мальчиками. Девочек в романе можно сказать нет.  Вот герой поступает учиться на пилота космических кораблей, осваивает профессию, приобретает стаж…, а потом оказывается, что все это происходило в виртуальном пространстве, и на самом деле он мальчик лет двенадцати, но только на приличном уровне владеет профессией и может управлять звездолетом. Он и управляет. И играет. С компьютером.  Со всеми встреченными подростками. Так проходит ни одна жизнь. В одной из них  появляются внуки. Но  что-то случается и он опять подросток, играет со своими биологическими  внучатами в обычные мальчиковые игры.

Фрейд выделял четыре стадии психосексуального развития, а между третьей и четвертой находится латентная фаза. Это младший и частично средний школьный возраст, сексуальность уходит из мыслей, игр и поступков детей. Они  словно забывают все те бурные сексуальные переживания, что были до школы (это так у Фрейда), и со всем пылом отдаются учебе и игре.  Считается, что при определенных издержках воспитания у человека может произойти фиксация на любой из стадий. По всей видимости, на латентной фазе тоже может происходить фиксация.  И тогда появляются вот такие вот произведения, где герои по каким-то причинам не взрослеют, и играют, играют, играют.  Зато они социальны.    

Но в некоторых произведениях играть продолжают взрослые. Правда игры делаются сложнее, и вроде уже даже и не совсем игры, но, тем не менее, сочетание игровых мотивов с познавательными позволяет  героям таких книг вполне обходиться без пресловутого   основного инстинкта.  Возьмем, к примеру,  романы Сергея Щеглова  «Тень спрута»[33] и «Идентификация спрута»[34].  Героями являются два наших современника, взрослые мужчины, волей случая попавшие в Далекое Будущее, где они оказались признанными и обласканными (своеобразные гении человечества). И что? И не одной женщины на протяжении всей дилогии!!! Кто только не восхищается героями. Благодарное человечество. Роботы. Правительство. Спецслужбы. Поверженные враги. Ни одной женщины.

Но социальности это не мешает.  Герои познают мир и играют с ним в понятные только им игры  (к сожалению, едят тоже много). 

Я бы отметила две особенности творчества Щеглова. Во-первых, его герои постоянно решают какие-то задачи (иначе говоря,  реальность постоянно подкидывает им какие-либо задачи). И эти задачи – социальны, т.е., относятся к взаимоотношениям людей, точнее государств и целых планетных систем. И героям такие задачи интересны. В отличие, от сверчеловеков других авторов, они не говорят: «ах, как скучно все человеческое», им интересно, хотя сексуальности в романе, я уже говорила, ни на грош.  Во-вторых, очень много эмоций проходят через отношения «друг-враг», точнее превращение, умного врага в  неврага, а потом приятеля, и возможно, в перспективе друг. Полторы книги П.Макаров гоняется за зверским пиратом Домби Зублем, он же агент вражеской  сверхцивизации, чтобы, наконец, подружится в конце второго романа.  

 Враг здесь ценен  тем, что  он хороший игрок. Он создает ловушки  и препятствия для главного героя. А поскольку герой ловит кайф именно от игры, поэтому хороший враг значительно ценнее чем, например,  возлюбленная.

Стремление к свободе  - как основной мотив для  развития человеческих взаимоотношений – в представлении не нуждается.  Классический пример -  роман Э. Войнич «Овод», некогда очень популярный в нашей стране. Главный герой игнорирует  сексуальные  чувства во имя революции.  Что ж одно время были в ходу такие произведения, когда герой, желая  счастья всем людям, но не мог или не хотел создать счастливую семью с одним человеком. Но поскольку эти романы не были фантастикой, то  и их анализ выходит за пределы данной статьи.

 Гораздо интереснее проанализировать ситуации, когда социальность совмещается с мотивом  самосовершенствования. Произведений таких или нет вообще, или есть тема совмещения проглядывает в них где-то на  очень заднем плане. Причины, думаю, прозаичны. Самосовершенствование  - по  определению  процесс эгоцентричный – совершенствованием самого себя. Как может социальность  пойти по этому каналу, если  по большому счету, человек хочет превзойти самого себя, а не другого.  Это возможно в двух случаях. Первое. Если другой человек – условие твоего личностного развития (нет, ни учитель, взаимоотношения «учитель- ученик» - к идеальным не относятся, к тому же они быстро исчерпываются).     Мне сложно представить как это, другой человек – условие твоего  развития, вероятно, это возможно потому, что все люди разные, и взаимодействие психических реальностей  может привести к резонансу,  но книг на эту тему я не встречала.  Второе. Если возникает какой-то другой способ социального взаимодействия, который дает людям очень сильные положительные эмоции (не сравнимые по силе с сексом или удовольствием от еды).  Косвенным образом сюда можно отнести роман Иара Эльтерруса «Безумие бардов»[35].   Это роман из жизни сверхсущностей  - безумных бардов (что-то вроде наших богов).  Переход человека в это состояние приводит к  полной атрофии сексуальности. Безумные барды физически не способны к совокуплению! Но это не мешает им оставаться социальными, и даже находить себе пару, поскольку взаимодействие барда со своей связующей  дает такое  ощущение счастья, что ни в сказке,  ни сказать, ни пером описать.  Правда,  эти эмоции вплотную с самосовершенствованием барда не связаны, но они все-таки присутствуют.

Подведет итог. Любопытно  как в психике людей (а писатели-фантасты тоже люди) преломляются социальные законы, личностные черты и основные инстинкты.  Каждое художественное произведение можно рассматривать как мысленный эксперимент по моделированию возможного пути развития  человека и общества.  В книгах разных авторов перед нами предстают разные варианты взаимосвязи  полового инстинкта  и общей социальности человека. По З.Фрейду, сексуальность первична, именно энергия либидо,  вытесненная от природой предложенного агента (противоположного пола) сублимируется в социальную активность.  В произведениях многих фантастов,  пишущих о развитии человека будущего, улавливается корреляционная связь между сексуальностью и социальностью человека.  В этом случае превращение человека в сверхчеловека проходит несколько этапов: сначала снижается общая сексуальность, что выражается в пренебрежительном отношении к возлюбленной, потом актуализируется псевдогомосексуальное чувство,  и заканчивается все стойким интересом героя к самому себе («ты – круг ослепительно яркого света»). Однако, существуют  теории предполагающие первичность социальности, влечение человека к другим людям более глубинно, чем один из зоосоциальных инстинктов, и в случае если сексуальность отомрет, социальность будет находить себе иные формы.  Иные формы могут быть ниже по уровню,  и могут быть выше. В фантастике очень часто исчезновение сексуальности приводит к активации пищевого инстинкта, люди начинают получать максимальное удовольствие от совместного приема пищи.  В других произведениях  снижение сексуальности приводило  к усилению  взаимосвязи людей,  действующих  на базе  инстинктов саморазвития (игрового, познавательного, самосовершенствования, свободы), однако это мало проработанное в литературе направление…

 

 

 

Андреева Г.М.Социальная психология. М.: Аспект-пресс, 1998, 376 с.

Аристотель. Политика. Сочинения: В 4 т. Т. 4. - М.: Мысль, 1983. - С. 376-644.

Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. М., 1979.

Березина Т.Н. Основные направления человеческой эволюции. // Психология и психотехника.  2009, №5.

Березина Т.Н. Развитие межличностных  взаимоотношений в малых группах // Психология и психотехника, 2008, № 2, с.29-36.

Березина Т.Н. Смыслы человеческой жизни.// Эдип, 2007, № 1, с.100-110

Гуревич П.С. Философская антропология.М.: Вестник, 1997, 448 с

Зинченко  В.П.,  Моргунов  Е.Б.  Человек  развивающийся. Очерки российской психологии. М.,1994, 334 с.

Рубинштейн С.Л. Проблемы общей психологии. М.: Педагогика, 1973.

Сергей Леонидович Рубинштейн. Очерки, воспоминания, материалы. М.: Наука,1989, 440 с.

Фрейд Психология бессознательного. М.: Просвещение,1990, 448 с.

Юнг К. Проблемы души нашего времени. М.: Прогресс, Универс, 1994, 336 с.

Shaw M.E., Costanzo P.R. Theories of Social  Psychology. N.Y., 1970, р. 69.

 

Для ссылок:

Березина Т.Н. Социальность и сексуальность. // Психология и психотехника,2009,  №12, с.24-33 / http://www.nbpublish.com/ptmag/contents_566.html.